Неточные совпадения
Свет, проходивший сквозь щель ставня,
тронул кое-что: малиновый занавес, позолоченный карниз и живопись на
стене.
К вечеру она ухитрилась найти какого-то старичка, который взялся устроить похороны Анфимьевны. Старичок был неестественно живенький, легкий, с розовой, остренькой мордочкой, в рамке седой, аккуратно подстриженной бородки, с мышиными глазками и птичьим носом. Руки его разлетались во все стороны, все
трогали, щупали: двери,
стены, сани, сбрую старой, унылой лошади. Старичок казался загримированным подростком, было в нем нечто отталкивающее, фальшивое.
Отчего же она стоит и земли не
трогает, и не опершись ни на что, и сквозь нее просвечивает розовый свет, и мелькают на
стене знаки?
Ее
трогали старинные
стены, с рвами и деревьями вокруг них; какие-нибудь цветущие уголки среди запустения умершей эпохи или чистенькие, новенькие домики, с бессознательной грацией соразмерности всех частей, что встречается крайне редко.
Ощупал койку, накрытую жёстким одеялом, подбежал к двери,
потрогал её, заметил на
стене против двери маленькое квадратное окно и бросился к нему.
В доме у меня была своя комната, но жил я на дворе в хибарке, под одною крышей с кирпичным сараем, которую построили когда-то, вероятно, для хранения сбруи, — в
стены были вбиты большие костыли, — теперь же она была лишней, и отец вот уже тридцать лет складывал в ней свою газету, которую для чего-то переплетал по полугодиям и не позволял никому
трогать.
— Пойду погляжу на то место у
стены, где стоял мой возлюбленный, — говорит Суламифь. — Прикоснусь руками к камням, которые он
трогал, поцелую землю под его ногами.
Три тысячи шестьсот приставников надзирали за работами, а над приставниками начальствовал Азария, сын Нафанов, человек жестокий и деятельный, про которого сложился слух, что он никогда не спит, пожираемый огнем внутренней неизлечимой болезни. Все же планы дворца и храма, рисунки колонн, давира и медного моря, чертежи окон, украшения
стен и
тронов созданы были зодчим Хирамом-Авием из Сидона, сыном медника из рода Нафалимова.
В дни погромов Сашка свободно ходил по городу со своей смешной обезьяньей, чисто еврейской физиономией. Его не
трогали. В нем была та непоколебимая душевная смелость, та небоязнь боязни, которая охраняет даже слабого человека лучше всяких браунингов. Но один раз, когда он, прижатый к
стене дома, сторонился от толпы, ураганом лившейся во всю ширь улицы, какой-то каменщик, в красной рубахе и белом фартуке, замахнулся над ним зубилом и заорал...
Но всего чаще привлекает меня к
стенам Си…нова монастыря — воспоминание о плачевной судьбе Лизы, бедной Лизы. Ах! Я люблю те предметы, которые
трогают мое сердце и заставляют меня проливать слезы нежной скорби!
Хорошо сидеть и прислушиваться к тишине: то ветер подует и
тронет верхушки берез, то лягушка зашелестит в прошлогодней листве, то за
стеною колокольные часы пробьют четверть…